Отец Иоанникий (Добротворский)

Родился Иоанн Добротворский в Малороссии, в семье священника. Мальчика назвали Ваней. Он имел хороший слух и голос, поэтому на 22-м году жизни был принят в Архиерейский хор. В 26 лет Иван женился, и в декабре 1834 года стал диаконом. Спустя три года его рукоположили во священника и назначили в Иоанно-Предтеченскую церковь местечка Миргород.

В апреле 1843 года мы видим священника Иоанна уже среди монастырской братии Каменецкой Троицкой обители. О том, что случилось с супругой отца Иоанна история умалчивает и говорит лишь то, что в монастырь его взяли вдовцом.

31 июля 1844 года отца Иоанна Добротворского определили в число флотского духовенства Балаклавского Георгиевского монастыря в Крыму, где, спустя только четыре года, постригли в монашество с именем Иоанникий.

Служил отец Добротворский на различных судах Черноморского флота. На линкоре «Иегудиил», будучи еще мирским священником, воздавал хвалу Богу. На «Гаврииле», став иеромонахом, почувствовал себя человеком Божиим. В 1850-м на корабле «Селафиил» молился Богу. А в 1853 на 84-х пушечном «Урииле» увидел огонь и свет в первых столкновениях с врагами Отечества. Плавал иеромонах Иоанникий и на знаменитом линейном корабле «Двенадцать Апостолов». Участвовал в знаменитой Синопской битве, о чем хочется рассказать подробнее.

В ноябре 1853 года корабли адмирала П. С. Нахимова обнаружили в бухте Синопа турецкую эскадру. Но Павел Степанович не мог ничего предпринять, так как имел предписание лишь наблюдать за турецким флотом в ожидании разрыва со Стамбулом. Во время выхода русских кораблей в море командование Черноморского флота еще не получило известий о турецком нападении, поэтому Нахимову строго наказывалось «без особого повеления — не начинать боя».

Обычно, вспоминая адмирала Нахимова и его Синопскую победу, говорят лишь о шести кораблях-героях, линкорах: «Императрица Мария», «Париж», «Три Святителя», «Великий князь Константин», «Чесма» и «Ростислав», забывая о еще двух парусных фрегатах, участвовавших в той славной баталии — «Кагул» и «Кулевчи».

Фрегатом «улевчи» командовал талантливый, смелый и задорный капитан-лейтенант Л. И. Будищев, общий любимец на флоте. На этот корабль он был назначен почти одновременно с иеромонахом Иоанникием, который до этого служил на «Святославе».

По мнению писателя Сергеева-Ценского, именно «Кулевчи» доставил Нахимову долгожданное разрешение главнокомандующего русскими войсками и флотом в Крыму князя А. С. Меншикова начать военные действия против неприятеля на море.

Тогда же ему был доставлен текст манифеста императора Николая I о начале войны с Турцией.

Ознакомившись с «высочайшим повелением» из Севастополя, адмирал Нахимов произнес: «С Божиею помощью и уверенностью в своих офицерах и командах я надеюсь с честью принять сражение». Хорошо зная способности капитана Будищева, адмирал долго советовался с ним. Узнав, что среди турецких кораблей замечены пароходо-фрегаты нового образца, Нахимов просил Льва Ивановича в ходе сражения особо наблюдать за ними. Сохранился приказ: «Фрегатам «Кагул» и «Кулевчи» во время действия остаться под парусами для наблюдения за неприятельскими пароходами, которые, без сомнения, вступят под пары и будут вредить нашим судам по выбору своему».

Перед боем боцманы, взявшись за свои свистки, вызвали всех матросов «наверх» на молебен, который тянулся довольно долго.

Во время Синопского сражения «Кулевчи» выпустил 260 снарядов по кораблям неприятеля. Заметив бегство турецкого парохода, русский фрегат погнался за ним. Несколькими залпами корабль Будищева предложил честно сразиться, но турецкий «Таиф» не принял боя, несмотря на свои десятидюймовые бомбические орудия. Пароход беспрестанно менял свое направление, — ему достаточно было поворота рулем, тогда как для парусных фрегатов всякий поворот требовал значительной работы парусами. Кроме этого свою работу исправно делали паровые машины, которых на фрегате просто не было. Обменявшись с «Кулевчи» несколькими залпами, «Таиф» пустился полным ходом вперед и, воспользовавшись туманом, скрылся. На русском фрегате ранило двоих матросов, к которым поспешили для оказания помощи судовой врач и отец Иоанникий.

Это было единственное уцелевшее неприятельское судно, сообщившее в Стамбул о полном истреблении турецкой эскадры.

22 ноября с раннего утра на севастопольскую пристань спешили толпы народа. Спешили встречать победителей.

И вот в полдень раздалось желанное:

— Есть! Видно!.. Идет наша эскадра!

Это шла «Мария» на буксире парохода «Крым», а по обеим ее сторонам — фрегаты «Кулевчи» и «Кагул».

Синопское сражение было последним крупным боем между парусными судами и последним значительным сражением, выигранным русским флотом. В последующие полтора века побед такого масштаба он больше не одерживал. Кроме того, это была победа знаменательная. Ровно четыреста лет тому назад турецкий флот принес гибель Византии и вслед за тем овладел всеми берегами Черного моря.

С начала обороны Севастополя отец Иоанникий постоянно находился в траншеях, и ежедневно обходил батареи с крестом в руках, вселяя мужество в русских солдат.

В ночном бою с 2-го на 3-е марта он показал себя героем. Отыскивая свой флотский 44-й батальон, бывший в цепи 1-го батальона Камчатского полка, он оказался среди воинов в момент страшного боя. Целую ночь отец Иоанникий с крестом в руках ободрял своим примером солдат, причем тут же, на месте, напутствовал умирающих и утешал раненых. Обходя поле боя, иеромонах Иоанникий увидел прятавшегося между убитыми неприятельского офицера, которого взял в плен и сдал военному начальству.

Это он, неустрашимый служитель алтаря Господня, обходя батареи, вызывал охотников на вылазку с ведома адмирала Истомина, и вместе с ними не раз бывал в разведке, изучая неприятельские расположения.

За отличие и мужество иеромонах был награжден золотым наперсным крестом на Георгиевской ленте.