Композиция панорамы «Оборона Севастополя»

6 июня 1855 года

Вдали на внешнем рейде — грозный вражеский флот. Заградительный огонь русских береговых батарей мешает ему приблизиться к бухтам, вход в которые преградили затопленные в бухте старые парусные корабли.

Вдоль берега Северной бухты стоят пароходо-фрегаты «Владимир», «Херсонес», «Крым», «Громоносец» и «Одесса». Под командованием капитана 1 ранга Г. И. Бутакова они успешно ведут огонь, поддерживая действия сухопутных войск. Тает дымка утреннего тумана. Первые лучи солнца освещают израненный, разрушенный бомбардировками город. Рвутся бомбы, стелются дымы пожарищ. Идёт девятый месяц осады. Но город живёт, борется.

Среди развалин Корабельной слободки стоят русские резервы. Укрытий нет, потери огромны. Перевязочный пункт Малахова кургана переполнен, раненые вынуждены располагаться прямо на земле. Из землянки выглядывает сестра милосердия, которая, очевидно, очень обрадовалась приезду на перевязочный пункт знаменитого хирурга Н. И. Пирогова. Он разговаривает с фельдшером, который стоит перед ним в окровавленном фартуке, устало опустив натруженные руки. Рядом денщик хирурга держит ящик с инструментами.

Решив в этот день во что бы то ни стало взять непокорный город, англо-французское командование тщательно подготовило штурм. Враг отчаянно атакует укрепления Корабельной стороны и особенно Малахов курган. На помощь его защитникам спешат по тревоге солдаты Черниговского полка.

На батарее Никифорова солдаты отражают очередную атаку французов. В ход пущены не только пушки и ружья, но даже камни. А в тылу батареи простая русская девушка Даша, любовно названная защитниками города Севастопольской, принесла на бастион воду и поит подбежавших к ней солдат.

В проходе между брустверами пробирается на батарею знаменитый разведчик Петр Кошка, который вместе со своим другом Федором Заикой ведёт взятого в плен француза.

Напряжение боя возрастает. У оборонительной башни Малахова кургана всё в движении. От разрыва вражеской бомбы вспыхнул огромный пожар, но гасить его некому — выбегающие из башни солдаты спешат на свои боевые позиции.

У бруствера батареи адмирал П. С Нахимов. Его справедливо называли вдохновителем и организатором Севастопольской обороны. Талантливый флотоводец, он и на суше проявил себя выдающимся военным деятелем.

Как всегда, Нахимов руководит боем там, где опаснее всего. На том же месте, где он изображен в панораме, спустя три недели Нахимов будет смертельно ранен. Первую помощь ему окажет П. И. Графова, та самая женщина, которую Рубо изобразил у входа в башню, склонившейся над раненым. Не будучи официально сестрой милосердия, Прасковья Ивановна сама приехала из Петербурга и по совету Нахимова поселилась на Малаховом кургане, разделив с его защитниками нелёгкие военные будни. Она всегда готова была прийти на помощь раненым: сделать перевязку, подбодрить шуткой, ласковым словом. 6 июня с помощью двух матросов она перевязала 180 человек. Графова погибла от разрыва вражеской бомбы 8 августа 1855 года.

Большой мастер композиции. Ф. А. Рубо умело сочетает на огромном полотне бытовые жанровые сцены, острые напряжённые ситуации, создавая впечатление всё возрастающего накала сражения.

…Прямым попаданием бомбы разрушен офицерский блиндаж. Тлеют угли. Другая бомба упала в тылу батареи Сенявина. В ожидании взрыва молодой солдат в ужасе закрыл лицо руками. Но бывалый отважный матрос Трофим Александров спокойно заливает бомбу водой, предотвращая взрыв.

Еще одна бомба упала у самой оборонительной башни бастиона. Вспыхнул пороховой запас. Вид огромного пламени внушает чувство тревоги, которое усиливается последующими сценами картины: непрерывный огонь по противнику ведёт батарея Сенявина, генерал Юферов, окруженный офицерами, с тревогой смотрит в сторону батареи Жерве, где решается исход сражения. Это кульминационный центр панорамы. Не утрируя ужасов войны, с чувством большого такта Ф. А. Рубо передает в панораме самые напряженные эпизоды.

На батарее Жерве уже развевается трехцветное французское знамя. Две тысячи отборных французских солдат, смяв триста защитников, спешат занять уцелевшие домики и повернуть орудия в сторону русских позиций. Но сюда уже мчится на своем белом коне генерал С. А. Хрулев. В черкеске с красными отворотами, с высоко поднятой над головой саблей, он в гуще боя. Остановив отступивших было полтавцев, он приводит им на помощь роту Севского полка и с этой горсткой храбрецов бросается на французов врукопашную.

В это время подоспели резервы — шесть рот Якутского полка. Схватка выиграна.

В тылу батареи Станиславского на земле крест из вражеских ядер. Его выложили севастопольские мальчишки на месте смертельного ранения адмирала В. А. Корнилова — одного из творцов того высокого духа, который затем вылился в тысяча патриотических подвигов и заставил с особым уважением произносить слово «севастополец» во всём мире.

На горизонте в клубах дыма знаменитый 4-й бастион, где сражался в чине подпоручика артиллерии Лев Николаевич Толстой. Здесь родились его знаменитые «Севастопольские рассказы».

Рельеф местности скрывает от нас 5, 6 и 7-й бастионы, замыкающие сухопутную линию оборонительных укреплений. К сема часам утра штурм был отбит. Союзники первыми выбросили белый флаг перемирия.

Так на девятом месяце осады, испытывая острый недостаток в боеприпасах, продовольствии и даже в пресной воде, 75 тысяч защитников города выдержали натиск 173-тысячного неприятельского войска.

Главная мысль, которую внушает Ф. А. Рубо своей панорамой, выражена словами Л. Н. Толстого: «Надолго оставит в России великие следы эта эпопея Севастополя, которой героем был народ русский»².