Зверовидная гора Аю-Даг
Аю-Даг (Медведь гора, он же Камелло (в переводе с латинского «верблюд»), по генуэзским источникам он же Биюк-Кастель) — оригинальный, склоненный к морю контур горы. Гора хорошо видна почти со всех сторон Южного побережья Крыма. Высота Аюдага — 577 м над уровнем моря. Еще в начале нашей эры античный географ Страбон описывая торговые центры на побережье Крыма, упоминает Аюдаг под названием Криумстопон, что значит «Бараний лоб». Название это долгое время сохранялось на географических картах.
Гора овеяна романтическими преданиями. Отдельные исторические памятники Аю-Дага получили определенную известность с начала XIX века. Именно здесь путешественник желал встретиться с воплощением гимназических литературных образов. Начитавшись Еврипида и Расина, зараженные классицизмом, туристы, рискуя свернуть шею, карабкались по его склонам, надеясь увидеть жертвенники кровожадных тавров, руины святилищ Артемиды и Орестеонов. Впрочем, высказывались и вполне здравые суждения: не относятся ли древности горы к средневековому времени. На горе и вокруг уже обнаружились руины средневековых христианских храмов, некоторые из них прекратили существование едва ли не накануне присоединения Крыма к России.
На рубеже 1950–1960-х годов одни авторитетные авторы приписывали сооружение укреплений горы таврам, другие желали видеть здесь опорный пункт римлян, на манер Харакса. Только с началом планомерных исследований, отнюдь не завершенных и сегодня, картина постепенно стала проясняться. Материалы раскопок объективно свидетельствуют, что памятники Аю-Дага в подавляющем большинстве таки относятся к средневековому времени. Но нет-нет, а в очередном популярном опусе над оборонительными стенами Аю-Дага опять косматые дикари.
Тело медведя поднимается огромным куполом более чем на полукилометровую высоту; от носа до зада в нем — 3,5 километра. Сложен Аю-Даг преимущественно магматическими породами - диабазами, только высоко на его спине сохранился чехол осадочных сланцев. Медвежьи бока, особенно западный, обрывисты и малодоступны для восхождения. Его подножия загромождены глыбами многочисленных обвалов. Спина зверя густо поросла лесом: в основном Мелкий дуб, грабинник, кизил, по скалам — сосна.
Медвежья морда выдвигается в море почти на два километра. Ни с запада, ни с востока как таковых бухт нет, однако возлежащий медведь несколько прикрывает эти излучины берега от наиболее неблагоприятных ветров, что в условиях лишенного бухт и надежных якорных стоянок побережья уже божий дар. Неслучайно вблизи Аю-Дага устроились два значительных средневековых порта: с запада — Гурзуф, с востока — Партенит.
Впрочем, эти места были освоены купцами-мореплавателями задолго до их основания. В урочище Осман, под западными обрывами горы, обнаружилось одно из немногих на Южном берегу Крыма поселений, жители которого, судя по многочисленным фрагментам импортной керамики, уже в античное время имели регулярные контакты с внешним цивилизованным миром. Высказывалось предположение, что здесь могла быть и греческая фактория.
Под обрывами юго-западного склона горы, на так называемом плече Аю-Дага, на рубеже VIII– IX веков устроилось еще одно значительное прибрежное поселение, насчитывавшее с полсотни дворов. Судя по археологическим находкам, здешняя община жила морскими промыслами. В сравнении с хибарами горцев их усадьбы довольно приличны, до 30 квадратных метров площадью. Стены сложены из обломков диорита на глине, аккуратно оштукатурены. Посреди поселения стояла церковь, где нашлись даже остатки росписей.
В отличие от остальных обитателей Медведь-горы эти обыватели жили наособицу. Поселянам изначально приходилось защищать себя самостоятельно, в систему «коллективной обороны», созданную жителями Аю-Дага, они не входили. Для защиты с доступной, северо-западной, стороны была возведена оборонительная стена толщиной под три метра. Возведена не зря: в ее развале найдены некогда засевшие в кладке наконечники стрел. Кто победил, неизвестно, но просуществовало это «кулацкое» село дольше прочих поселений горы, вплоть до XV века.
Основа военной доктрины средневековых жителей Южнобережья Крыма — бросай надел и дом, хватай, что успеешь, и спасайся в укреплении по месту прописки, а дальше по способности — сражайся или молись. Некоторые укрепления, как мы уже наблюдали, теоретически позволяли отсиживаться в компании со своей скотиной. Меньшинство представляло собой собственно укрепленные поселения. На Аю-Даге мы встречаем совершенно иную концепцию обороны, основанную, как бы сейчас сказали, на обеспечении «мер коллективной безопасности» — желании защитить возможно большую освоенную территорию.
С похожей идеей мы встречается в урочище Кок-Кия. Там, устроив стены на перевалах, стремились не допустить неприятеля в лежащую за ними котловину; здесь же для него стремились сделать недоступным весь немаленький массив горы. Похоже, что в VIII–X веках Аю-Даг представлял собой целый «укрепрайон», в пределах которого располагалось с десяток поселений разной величины, пара-тройка монастырей и не менее семи церквей.
С юга, запада и востока склоны Аю-Дага обрывисты и почти неприступны. Подняться на вершину можно лишь по тропам и старым дорогам северного и северо-восточного склонов горы. Кратчайшим путем, видимо, следует считать узкую, извилистую и довольно утомительную тропу, петляющую среди каменных хаосов северного склона. Она начинается вблизи развилки старого шоссе на Партенит и «Артек». Но лучше воспользоваться некогда проезжей дорогой, начинающейся вблизи западной окраины поселка Партенит.
Храм Первоверховных Апостолов Петра и Павла
Неподалеку от начала вышеупомянутой дороги, на территории санатория Министерства обороны, сохранились остатки памятника, вероятно имеющего прямое отношение к столь активному заселению Медведь-горы в VIII–IX веках. На рубеже IX–X веков здесь была возведена богатая трехнефная базилика, едва ли не самая большая на всем побережье. Найденная здесь надпись начала XV века повествовала, что это не что иное, как храм Первоверховных Апостолов Петра и Павла, некогда основанный самим архиепископом Иоанном Готским. Этот беспокойный пастырь, впоследствии произведенный в святые, — фигура в истории раннесредневекового Крыма достаточно известная. Жил он в лихом VIII веке, когда здешние земли стали предметом конфликта между Византией и Хазарией. К чести обоих следует отметить, что стороны вели себя здесь по возможности аккуратно, стараясь не задирать друг друга и не доводить ситуацию до открытого конфликта. Никому не хотелось властвовать на пепелищах.
Политическая напряженность дополнялась религиозным конфликтом, расколовшим саму Византийскую империю. Схлестнулись две ветви духовенства — иконоборцы и иконопочитатели. В общих чертах судить о сути конфликта позволяют сами названия группировок. Верховная власть попеременно поддерживала то одну, то другую группу клириков, не забывая давить менее гибких политических конкурентов.
Иоанн Готский вошел в историю как один из наиболее активных поборников иконопочитания. Рукоположенный на епископство на Кавказе, Иоанн прибыл в Крым около 780 года и обосновался возле эмпория — торжища в Партенитах. Для начала он основал обитель Святых Апостолов. Вероятно, пастырь выбрал это место с умыслом. С одной стороны, уютная, густо заселенная долина, близость порта и процветающее торговое поселение при нем, с другой — пограничье между двумя епархиями, Херсонской и Сугдейской, и, возможно, неурегулированный, спорный статус местных приходов. Не исключено, что поначалу он представлял интересы одной из сторон.
Меж тем в столице назревали события — готовился церковный собор с запланированной сверху окончательной победой иконопочитателей. Чтобы продемонстрировать свое рвение перед константинопольскими властями и в конечном итоге выкроить себе епархию, Иоанн не нашел ничего лучше, как спровоцировать восстание местных жителей, натравив их на хазар.
Проповеди лукавого пастыря нарушили шаткое равновесие — и понеслось. Византийские власти, вероятно, по возможности дистанцировались от конфликта, предоставив разбираться хазарским властям. Те, проявив умеренную жесткость, придушили смуту, но далее действовали гибко, освободив от ответственности местную знать. Сподвижники сдали отца Иоанна, и он оказался в заключении. Казалось, его дела были плохи. Однако вскоре ему удалось или, что скорее, ему поспособствовали сбежать. Иерарх перебрался на противоположный берег Понта и в Крыму более не появлялся. Однако новая Готфийская епархия таки была учреждена. Позже неприятности забылись, и ее основатель был прославлен как святой.
Кольцевое укрепление
На самой медвежьей попе, извиняюсь вершине, выстроено большое, размерами почти 200 на 200 метров кольцевое укрепление. Если быть точнее, в плане оно представляет скорее полуокружность. Северная куртина, идущая вдоль скальной ступени, почти прямолинейна. Стены укрепления возведены все в той же вынужденно примитивной технике, без связующего раствора. Чтобы подобная конструкция была устойчива, внешний и внутренний панцири стен выкладывали с заметным наклоном. Стена, имевшая толщину у основания около двух метров, кверху заметно сужалась. Ее высота не превышала пяти метров; с менее доступной северной стороны она могла быть значительно ниже. Их современная сохранность — от нескольких рядов кладки до 2–2,5 метра.
Округлая форма укрепления требовала сооружения башен для возможности вести обстрел вдоль стен. Если бы на вершине Аю-Дага нашлись подходящие скальные глыбы, стену наверняка бы возвели между ними, а так пришлось устраивать многочисленные башнеобразные выступы, коих разные авторы насчитывают от десяти до восемнадцати. Все они монолитные, заполненные внутри мелким камнем. В большинстве эти примитивные башни были прямоугольными, но имелось и четыре полукруглых. Предполагается, что воротный проезд в укрепление располагался с южной стороны — предполье здесь более пологое. В северо-западном углу стены образовывали подобие прямоугольного кармана; здесь, вероятно, была калитка. Изнутри к стенам прилеплено с десяток тесных построек. Отчего-то пять помещений плотной группой располагались в южной части крепости. В тех, что сохранились лучше, устроены какие-то современные схроны, то ли пионерские, то ли туристические. Больше на всех трех гектарах площади укрепления ничего нет, то есть абсолютно ничего, даже тонкого культурного слоя и хотя бы единичных фрагментов керамики. Естественно, это вызывало определенное удивление исследователей.
Решили, что назначение этого укрепления не подразумевало пребывания здесь постоянного гарнизона. Его расположение позволяло караулить тропу, по которой сюда можно подняться. Но для проникновения внутрь «укрепрайона» этот путь непригоден. Если вы поднимались именно отсюда, то прочувствовали это на себе. Кроме того, на западном склоне тоже существовал передовой оборонительный рубеж. Думается, что возможный неприятель, порыскав вокруг горы, выбрал бы для атаки путь по северо-восточному склону. Отсюда и ждали его появления. Сопротивление супостату, лезущему на Медведь-гору, планировалось последовательно оказывать на каждом из рубежей у стен, опоясывающих склоны.
В практике крепостного строительства XVIII–XIX веков есть мудреное слово «редьюит». Им обозначали замкнутое укрепление, способное вместить значительное количество бойцов, располагавшееся в тылу главного оборонительного рубежа крепости. Оно не рассчитывалось на долгое сопротивление, но считалось весьма полезным в случае прорыва неприятеля внутрь укрепления: тогда надлежало по возможности организованно отступить внутрь редьюита.
Как правило, ворвавшемуся в крепость неприятелю нужно некоторое время, для того чтобы осознать, что он уже победил, отдышаться, оглядеться и решить, что делать дальше. Он тоже побит, помят, в конце концов, устал и немедленно хочет вина и женщин. Вид нового оборонительного рубежа, который немедленно надо штурмовать, печалит его. Неорганизованная сгоряча атака на редьюит заканчивается неудачей. Теперь ему надо собрать силы и перегруппироваться, некоторое время он уязвим для контратаки.
Так что основное назначение редьюита — помешать овладеть всей территорией крепости сходу. Затворившиеся здесь защитники получают время на передышку. Командиры имеют возможность продемонстрировать своим подчиненным, что они еще живы, собрать и пересчитать оставшихся бойцов, привести их в чувство, заменить сломанное или потерянное оружие и, глотнув вина и наскоро помолившись, атаковать. Если повезет, противника удается вышвырнуть за внешнюю стену. Не повезет — мертвые сраму не имут.
Есть ещё и психологический момент. Если супостат не совсем уж невменяем, знает, гад, что почти победил, но ценит свою жизнь и совсем не торопится разбивать голову о камни последнего оборонительного рубежа, где защитники уж точно будут сопротивляться до последнего, вплоть до когтей и зубов, то стены редьюита — это последнее место, где еще можно выторговать что-то взаимоприемлемое, как минимум организованную сдачу и жизнь.
В условиях сложного рельефа и большой площади защищенной территории Аю-Дага укрепление, выполнявшее подобную функцию, особенно полезно. Защитники, естественно, лучше ориентировались внутри родных стен и собраться в верхнем укреплении могли намного оперативнее. Неприятелю нужно было бы вновь согнать рассыпавшихся за стенами бойцов в единый кулак, быстро найти подходы к укреплению и штурмовать его. Похоже, что в этой ситуации у защитников Аю-Дага сохранялись неплохие шансы. Завершая тактическую игру на местности, отметим, что никакими археологическими данными о подобном развитии событий в реальной истории мы не располагаем.
Конец поселений
Исследование поселений внутри стен Аю-Дага показало, что большинство из них в Х веке было оставлено жителями и позже не возобновлено. Соответственно, отпала необходимость и в поддержании оборонительных сооружений обширного «укрепрайона». С тех пор стены мирно рассыпались по склонам. Как образно писал П. И. Кеппен, «покоятся в мире эти мхом покрытые остатки древности, среди коих в эфирной области уже успели выроста дерн и дубы». Исследователь полагал датой гибели крепости 1475 год: «С того времени не менее 360 раз вешнее солнце согревало вершину горы и в недрах земли пробуждало растительную силу, и 360 раз осенние бури срывали лист с дерев и трав, образуя каждогодно новый слой для покрытия следов людской суеты».
Теперь можно сказать, что эта философическая идиллия продолжается около тысячелетия. X век — время беспокойное, если не сказать кровавое, но следов военной катастрофы на здешних памятниках вроде как и не отмечено. Анализируя состояние руин, деформации кладок, направление развалов, геологи не исключают, что Аю-Даг в Крыму могло изрядно тряхнуть. В самой легенде о Великом Медведе, перепахавшем берега, прослеживается явный «сейсмический» подтекст.
Но даже разрушительное землетрясение, событие, безусловно, неприятное, учитывая примитивность тогдашнего быта, вовсе не означало конец всего. Работы, конечно, прибавлялось: разбежавшуюся скотину нужно переловить, завалившийся угол сакли подправить, но урожай с поля никуда не исчез. Уж если поселяне слишком заняты, покосившуюся оборонительную стену всем миром можно переложить к Покрову, а провалившуюся крышу церкви восстановить к Рождеству, как раз у придавленного священника нога срастется. Но почему-то возиться не стали, ушли. Надо полагать, случилось что-то такое, что сделало постоянную жизнь на Аю-Даге невозможной. Скорее всего, гора лишилась источников воды; безводной она остается и сейчас.
Надо полагать, население переместилось недалеко: рядом Партенитская долина, хоть и не очень просторная, но обеспеченная и водой, и земельными угодьями. Возможно, хозяйственная деятельность жителей горы продолжилась на хуторских хозяйствах долины археологические находки этому не противоречат. Партенит — место известное, торговое и портовое. Где-то к X веку среди здешних поселений вырастает приморский городишко. Так что не исключено, что у покинувших суровый Аю-Даг поселян дальше все сложилось лучше и веселее.
В XIV — начале XV века Медведь-гору снова изрядно застроили церквами. Кроме пары монастырских, их возвели не менее семи. По облику они почти стандартны — небольшие храмики простейшего плана. Некоторые, как уже отмечалось, построены на местах прежних разрушенных временем церковных построек. Отметили и память епископа Иоанна Готского: в 1427 году восстановили заброшенную базилику монастыря Святых Апостолов. Причем велеречивая строительная надпись приписывает это деяние мангупскому митрополиту Дамиану.
Похоже, за духовными трудами скрывалась политическая акция. Уж очень это сочетается с выдвинутыми князем Алексеем притязаниями на владение «поморьем». Во время, когда отношения между князьями Феодоро и генуэзцами накалены до предела, в центре южнобережных владений латинян, под носом у двух консулов — гурзуфского и партенитского, — ведется обширное православное строительство, еще и освященное крупнейшим «агентом влияния» враждебной стороны. Если не хватает сил утвердиться вооруженным путем, то сначала построим культурный Центр. Если представляется, что подобные политтехнологии — дело нынешних времен, а пращуры в помыслах были чисты, то с этим можно поспорить.
Большое церковное хозяйство Аю-Дага пережило даже османский погром, большинство храмов функционировало и в XVI веке. По мере ослабления христианских традиций и укрепления среди жителей долины позиций мусульманской общины они угасали один за другим.
Как добраться?
Тропы на Аю-Даг две. Одна начинается с трассы Ялта — Алушта между поворотом на Артек и Лавровым, а вторая из самого Партенита, с территории санатория «Крым», куда попасть можно только за деньги, и она сейчас заварена. В Партенит из Ялты и Алушты ходят прямые автобусы.