Археологические исследования Долгоруковской яйлы

Археологические исследования

Первые находки, отражающие историю освоения человеком этих мест, были сделаны более 100 лет тому назад — в 1879 г. Они связаны с первыми археологическими экскурсиями видного русского ученого, археолога и биолога, специалиста по простейшим организмам Константина Сергеевича Мережковского (1855–1921).

Двадцатичетырехлетним студентом Петербургского университета Мережковский увлекся тогда еще очень молодой наукой — первобытной археологией и за два года (1879 и 1880) выявил в Крыму памятники почти всех основных этапов каменного века. Известный советский археолог А. А. Формозов отмечает, что в Крыму после работ Константина Сергеевича сделан ряд замечательных открытий, но по сути дела в выделении основных этапов палеолита за это время «…мы не очень далеко отошли от Мережковского». Именно Мережковский на материалах Крыма впервые доказал, что на территории нашей страны человек жил еще в древнекаменном веке. Тем самым ученый опроверг представление о том, что прародиной человечества с древнейшими «очагами культуры» являлась Западная Европа, а Россия — захолустье со времен первобытности.

Кизилкобинское урочище К. С. Мережковский обследовал в первый же год археологических изысканий. Свое посещение этих мест он начал с осмотра пещеры, где, однако, ничего примечательного не обнаружил. Более интересные результаты дали поиски в ближайших окрестностях, где им открыты три местонахождения каменных орудий первобытного человека. Среди них выделяется «доисторическая фабрика каменных орудий», находившаяся на склоне отрога близ Кизилкобинских пещер. Здесь Мережковский собрал около тысячи различных кремневых изделий — наконечников стрел, скребков, скребков-ножей, ножевидных пластинок, трапеций, пил и т. д.

Аналогичные кремневые орудия Мережковский обнаружил и в других местах горного Крыма. На их основании он за 10 лет до известного французского исследователя Андриана де Мортилье установил, что кремневые орудия малых размеров — микролиты — относятся к послепалеолитическому времени. Тогда же Мережковский очень прозорливо отметил, что находки из Крыма, отличаясь от западноевропейских, близки к материалам стоянок Египта, Палестины и Сирии. Это была первая работа, в которой затрагивались проблемы локального развития палеолитических культур. Западноевропейская археология обратилась к разработке этой темы тридцать лет спустя, когда видным французским археологом А. Брейлем был сделан доклад на Международном конгрессе в Женеве (1912 г.).

И еще один штрих, характеризующий К. С. Мережковского как самоотверженного ученого: полевые работы 1879 г., в том числе у Кизил-Кобы, он провел по личной инициативе и на собственные средства.

В 1916–1918 гг., т. е. спустя почти сорок лет после работ К. С. Мережковского, к древностям Долгоруковской яйлы обратился другой известный исследователь Крыма — геолог и археолог А. С. Моисеев. Поставив себе цель ознакомиться с жизнью доисторического человека на вершинах гор, А. Моисеев, за три года обследовав все яйлы Крыма, отметил наличие на них двадцати четырех стоянок с находками мелкого кремневого инвентаря. Две такие стоянки им зафиксированы и на Долгоруковском плоскогорье — у озера Суботхан и в урочище Вейрак-Чокрак. Тогда же исследователь отметил, что подобные памятники обычно приурочены к родникам, водоемам, горным проходам и лугам.

Прошло еще сорок лет, во время которых Долгоруковская яйла не привлекла к себе внимания исследователей. Работы возобновились в конце 50-х годов, когда была создана Комплексная карстовая экспедиция.

Каковы были задачи? Прежде всего, решение археологических проблем тесно переплеталось с задачами гидрогеологического и карстоведческого изучения Долгоруковского горного массива. Поиски на яйле сводились в основном к выяснению степени заселенности этих мест первобытным и древним человеком и к определению характера его хозяйственной деятельности.

Помимо стоянок эпохи мезолита и неолита в северной, наиболее пониженной части яйлы, было открыто поселение кизилкобинской культуры, укрепленное поселение с двумя строительными периодами и могильник из небольших каменных ящиков. Раскопки проводились в пещерах Кизилкобинского урочища, в Енисальских пещерах I и II. Данные исследований позволили прийти к выводу, что ландшафт яйл, в том числе Долгоруковской, с незапамятных времен был таким же или почти таким, как в настоящее время. Отпала и гипотеза о сплошном лесном покрове, который якобы еще совсем недавно покрывал крымские яйлы. Что касается Долгоруковской, то по крайней мере с VII в. до н. э. ландшафт ее не претерпел существенных изменений. Собранные во время этих работ кости диких (благородный олень, косуля) и домашних (овец, коров, лошадей) животных свидетельствовали о наличии здесь покрытых травой горных лугов, которые использовались человеком в качестве охотничьих угодий и пастбищ.

В последующие десять лет (1963–1973) систематические рекогносцировочные археологические работы на яйлах Крыма (Айпетринской, Чатырдагской, Караби и других) осуществлялись Северо-Крымской археологической экспедицией Института археологии АН УССР и Крымской охранно-археологической экспедицией Общества охраны памятников истории и культуры. Помимо значительного количества новых памятников каменного века, на Долгоруковском плато был выявлен ряд более поздних — два поселения и курганный могильник кизилкобинской культуры и три таврских могильника из каменных ящиков. Эти находки показали, что пониженные, примыкающие к речным долинам, участки яйл стали осваиваться человеком в качестве постоянного места жительства самое большое 2,5 тыс. лет назад.

С 1974 г. планомерные историко-археологические разведки на яйлах Крыма, в том числе Долгоруковской, проводятся народным Музеем археологии Крыма.

Археологические памятники

Известные ныне археологические памятники Долгоруковского плато представлены стоянками, поселениями, укрепленными убежищами, могильниками, культовыми местами и т. д. В общей сложности их более 100. Не менее 25 относится к каменному веку, 15 — к эпохам энеолита и бронзы, 10 связаны с культурой тавров, 7 — с племенами кизилкобинцев, 5 — с населением скифо-сарматского времени, остальные средневековые или пока что не датируемые. Много здесь давным-давно заброшенных голей и развалин кошар, возраст которых еще предстоит установить.