Комната Е. Я. Чеховой. Дом-музей А. П. Чехова
Любовь к матери Антон Павлович пронёс через всю жизнь. Ещё юношей писал он брату: «Для нас дороже матери ничего не существует в сем разъехидственном мире…» Сколько помнил себя Чехов, мать была для него идеалом доброты и сердечности. «Мать очень добрая, кроткая и разумная женщина, ей я и мои братья обязаны многим»,— писал он.
Сквозь открытую дверь посетители видят в комнате Евгении Яковлевны диван с пёстрым ситцевым чехлом, этажерку с фотографиями. На верхней полочке — фото Ольги Леонардовны с надписью: «Милой, доброй, хорошей мамаше. Примите сию кривоглазую физиономии. Целую Вас. Ваша Оля». Рядом — фотография Ивана Павловича с сыном Володей. На второй полочке этажерки — фотографии двоюродных братьев Чехова
Владимира и Георгия и любимой тётки Антона Павловича — «тети Марфочки» (жены брата Евгении Яковлевны). Слева от входа — кровать под белым покрывалом, туалетный столик с небольшим зеркалом, мягкое кресло.
Двадцать лет прожила в этой комнате мать писателя. Над диваном её портрет (масло) работы Марии Павловны, под ним — рисунок художницы А. Хотяинцевой; Евгения Яковлевна изображена за раскладываньем пасьянса. На других фотографиях, находящихся в этой комнате,— Антон Павлович, Мария Павловна, Михаил Павлович с женой Ольгой Германовной, переводчица Чехова на английский язык О. Р. Васильева, с которой была очень дружна Евгения Яковлевна.
Павлович был уже знаменит, а для матери по-прежнему оставался ребенком. Она очень тревожилась, когда он уезжал из дома. Чехов всегда старался уберечь мать от беспокойства и волнений; находясь на лечении в Ницце в 1901 г., писал ей каждые три дня. И все письма неизменно начинались словами: «Милая мама, я жив и здоров», «Чувствую себя хорошо», а заканчивались советами: «будьте здоровы, богом хранимы, выходите почаще гулять, а то заболеете от сидячей жизни» и другими, подобными. Мать писателя была мастерица готовить вкусные блюда. Антон Павлович учёл это при строительстве дома. В письме сестре он сообщает: «Я думаю, что в Ялте никому не будет так удобно, как мамаше. Кухня будет великолепная, удобства американские, вода, подвал, сушильня, звонки, телефон.
В Ялте, случалось, Евгению Яковлевну утомляли бесконечные гости. Однажды после ухода двух засидевшихся посетительниц она занемогла, о чём Чехов добродушным юмором написал сестре: «Лежит бледная, жалуется вялым, упавшим голосом на тошноту и слабость. Приехал Альтшуллер… и прописал покой. Сегодня утром вхожу в столовую, а мать уже сидит и пьёт кофе. «Ведь вам, говорю, запретили вставать!» А она: «Надо же мне кофию напиться!»
Добрым, заботливым сыном Антон Павлович был с детства. Не случайно Евгения Яковлевна писала ему из Москвы, когда он остался в Таганроге заканчивать гимназию: «…скорее кончай в Таганроге ученье да приезжай, пожалуйста, скорее, терпенья не достает ждать, и непременно по медицинскому факультету иди, уважь меня, самое лучшее занятие… Мне так и кажется, что ты как приедёшь, то мне лучше будет». Она не ошиблась. Заботиться о матери Чехов не переставал никогда.
С матерью писателя были очень дружны И. А. Бунин и Л. И. Куприн.
Евгения Яковлевна была верующей, поэтому в доме висят иконы. Антон Павлович к религии относился отрицательно: «Я получил в детстве религиозное образование и такое же воспитание — с церковным пением, с чтением апостола… в церкви, с исправным посещением утрени, с обязанностью помогать в алтаре и звонить на колокольне. И что же? Когда я теперь вспоминаю! о своем детстве, то оно представляется мне довольно мрачным; религии у меня теперь нет. Знаете, когда бывало я и два мои брата среди церкви пели «Да исправится» или же «Архангельский глас», на нас все смотрели с умилением и завидовали моим родителям, мы же в это время чувствовали себя маленькими каторжниками». «Я давно растерял свою веру,— писал он С. Дягилеву в 1903 г.,— и только с недоумением поглядываю на всякого интеллигентного верующего».
Умерла Евгения Яковлевна в 1919 г. в возрасте 83 лет. Похоронена на ялтинском городском кладбище.