Доколонизационный период Гераклейского полуострова
Крымский полуостров на юго-западе завершается треугольным в плане выступом Гераклейского или Трахейского полуострова. Вершина этого треугольника — мыс Херсонес (на старых картах Фанар), основание — условная прямая между верховьями Севастопольской (Северной, Большой) и Балаклавской бухт. Такое географическое районирование идет от античной эпохи. Древнегреческий географ и историк Страбон (около 64/63 гг. до н.э. — ок. 20 г.н.э.) именовал Крымский полуостров Херсонесом Таврическим или Скифским, то есть полуостровом тавров или скифов, по названиям обитавших здесь народов, а еще Большим Херсонесом, потому что на этом полуострове был и другой Херсонес Таврический, который с начала XIX века мы называем Гераклейским полуостровом. Вот этот, второй Херсонес Таврический, который составлял часть Большого Херсонеса, чтобы их не путали, Страбон называл еще и Малым Херсонесом, а перешеек, который замыкал Малый Херсонес, как часть Большого Херсонеса, находился между гаванями Симболон Лимен (совр. Балаклавская бухта) и Ктенунт (совр. Севастопольская бухта). На Малом Херсонесе была расположена колония гераклейцев на Понте — город, который тоже назывался Херсонесом Таврическим. Площадь Крыма — Большого Херсонеса Таврического около 26 тыс. кв. км. Площадь Малого Херсонеса — приблизительно 126 кв. км.
По результатам археологических раскопок очевидно, что к последней четверти IV в. до н.э. Малый Херсонес — Гераклейский полуостров был освоен эллинскими поселенцами и стал ближней аграрной территорией — хорой города Херсонеса.
В начале 50-х годов Станислав Стржелецкий собрал и систематизировал собранные ранее разрозненные материалы и архивно-библиографические сведения и выделил на Гераклейском полуострове более 20 пунктов со следами поселений и отдельными артефактами эпохи бронзы — раннего железа, 3–4 группы мегалитических погребальных сооружений — каменных ящиков и не менее 10 групп курганов.
В начале 70-х годов исследования были продолжены работами Севастопольской археологической экспедиции Херсонесского музея (Олег Савеля). В зонах строительства и освоения земель в городе Севастополе экспедиция открыла ряд памятников эпохи бронзы — раннего железа и провела раскопки нескольких из них.
Результаты названных выше исследований позволяют наметить пунктиры истории доколонизационного и раннеколонизационного этапов Херсонеса Таврического — Гераклейского полуострова и прилегающей к нему территории.
Доколонизационная эпоха
Два кургана кеми-обинской и древнеямной культур удостоверяют присутствие населения времени раннего металла на Гераклейском полуострове в III — начале II тысячелетия до н.э. Для финальных фаз каменного века — мезолита и неолита достоверных данных нет. Места находок мезолитической и неолитической индустрии были отмечены близ Гераклейского полуострова. И, возможно, памятники эпохи камня здесь просто еще ждут своих исследователей.
Для ранней фазы эпохи бронзы отмечены признаки 8 поселений катакомбной культурно-исторической общности, расположенных на террасах лощин и балок и тяготеющих к плодородным и обводненным массивам земли. Близ Гераклейского полуострова частично раскопан могильник позднекатакомбного этапа, который по ряду признаков сближается с памятниками каменско-ливенцовской группы. Но в целом целенаправленные исследования этих памятников, как и памятников срубной культуры фазы поздней бронзы, в широком масштабе на Малом Херсонесе — Гераклейском полуострове и вокруг него на современном уровне не производились.
Следы поселений кизил-кобинской культуры раннего железного века густо пестрят в близлежащих к Гераклейскому полуострову низовьях долин речек Бельбека и Черной, особенно в районе Инкермана. На Гераклейском полуострове пунктов с признаками кизил-кобинских поселений насчитывается свыше 20. Многие исследователи связывают носителей кизил-кобинской культуры с таврами античных мифов и описаний.
Поселения расположены на прикрытых от ветров склонах балок и лощин, нередко на месте поселений эпохи бронзы и тяготеют к плодородным и обводненным поймам и тальвегам. Размеры и конфигурация поселений обусловлены в основном рельефом местности.
Какие-либо признаки регулярности в планировке поселений не прослежены. Жилища-полуземлянки, землянки и легкие наземные постройки изучены еще недостаточно. В основном следы поселений при раскопках проявляются зерновыми ямами, которые использовались недолго и потом заполнялись мусором. Результаты раскопок не оставляют сомнений в том, что основными занятиями являлись земледелие и пастушество. Можно думать, что, по крайней мере, часть таких ям служили не просто свалками, а были жертвенными местами. В нескольких случаях, в том числе и на Гераклейском полуострове, в них найдены намеренные захоронения собак и даже людей, причем позднейшие из них датируются V–IV вв. до н.э. Невольно вспоминаешь рассказ Геродота об обычае у тавров приношения человеческих жертв.
Фрагменты греческой столовой посуды и амфор V–IV вв. до н.э. найдены в засыпях ям кизил-кобинских поселений на территории, которая позже, к последней четверти IV в. до н.э., была размежевана на земельные наделы хоры Херсонеса. Таким образом, получены первые свидетельства контакта и сосуществования греческого Херсонеса с окрестными таврами на начальных этапах существования и становления полиса, а около середины IV в. до н.э. по границе Гераклейского полуострова возникает цепь новых поселений варваров. Она топографически явно увязана с системой греческих земельных наделов Херсонеса и дает основания предполагать, что эти поселения и земли вокруг них в IV–III вв. могли быть частью структуры херсонесской хоры.
Археологические материалы свидетельствуют, что ситуация в регионе Херсонеса Таврического определенно отличалась от ситуации в других районах Северного Причерноморья, подвергшихся греческой колонизации.