История крепости Чембало

Естественно, столь примечательная бухта была известна и невежественным аборигенам, и ученым мужам. Хоть и не две с половиной тысячи лет назад, а на рубеже старой и новой эры ее упоминали в своих сочинениях авторитетные географы Страбон, Арриан, Плиний Старший, Птолемей. Однако никто из них не говорил о существовании сколько-нибудь значительного поселения, тем более городского. Даже известный факт довольно длительного пребывания здесь римских войск во II–III веках н. э. остался лишь эпизодом, не имевшим никаких последствий для будущего становления города. Пока археологические исследования в исторической части Балаклавы не дали ничего старше ранневизантийского времени V–VI веков, а формирование здесь городского поселения, и то предположительно, можно относить к X–XIII векам. Есть основания полагать, что оно располагалось прямо на месте нынешних кварталов старой Балаклавы. Чтобы сказать что-то более определенное, здесь придется проработать еще не один археологический сезон.

Гора Кастрон и, соответственно, крепость отделены от собственно городской территории глубокой лощиной Кефало-Вриси (в переводе с новогреческого «голова источника, исток»). Этот топоним относится к обширной местности, включающей весь массив горы, на западном склоне которой и стоит Балаклава-городок. Построек, предшествовавших возведению генуэзских укреплений на склонах горы Кастрон, сегодня неизвестно. Возможно, она была совершенно пустой, а может, при вершине стоял храмик. Недавно здесь было раскопано несколько погребений, похоже, что предшествовавшего генуэзцам времени.

По сообщению аббата Формалеоне, генуэзцы обосновались в Балаклаве около 1343 года. Позднейшие авторы оставили глухое упоминание, что они отняли ее у гордых и несогласных промеж собой греческих князей. Латиняне с аппетитом отмерили кусок территории, существенно превышающий площадь ныне существующих укреплений. Поперек северного склона горы они выгрызли в каменистой почве ров и, насыпав вал, укрепили его частоколом. На склоне у северо-восточного угла намеченной крепостной ограды генуэзцы устроили каменную башню с воротным проездом. Следы этих сооружений чудесным образом сохранились на северном склоне горы.

Не успела новая фактория обустроиться, как под ее стены в 1354 году явился ордынский хан Джанибек. Незадолго до этого разругавшись с генуэзцами, он не смог разгромить центр их крымских владений Каффу и пребывал в плохом расположении духа. Настолько плохом, что заставил здешних латинян спасаться бегством, а само поселение, имевшее пока только намеки на укрепления, сжег, тем и удовлетворился. Впрочем, европейцы не подозревали, чем отольется им этот локальный конфликт. Во время осады Каффы в город была занесена чума, и через непродолжительное время население Европы едва не уполовинилось. Выжившим оставалось утешаться чтением «Декамерона», сочиненного Боккаччо как раз во время этих невеселых событий.

Татаро-генуэзские проблемы вскоре разрешились: был заключен договор, подтверждавший легитимность пребывания латинян в Крыму и закрепивший за ними прибрежные территории и селения. Надо полагать, что генуэзцы не надолго покинули пепелище Чембало: уже 1357 годом датируется строительная надпись консула Симона дель Орто — свидетельство возведения какого-то неизвестного нам казенного сооружения, вероятнее всего оборонительного. К сожалению, надпись была обнаружена явно во вторичном использовании — вделанной в стену балаклавской церкви Святых Апостолов Петра и Павла.

В генуэзских крепостях Крыма нам известны названия и даты возведения в основном тех построек, где сохранились консульские строительные надписи, представлявшие собой вделанные в кладку каменные плиты с геральдическими композициями и кратким текстом. Чаще всего композиция состояла из трех геральдических щитов. В центре располагалось изображение герба коммуны Генуи — крест. Левое место, более почетное, занимал герб правящего генуэзского дожа. Справа находился герб ежегодно назначаемого консула, который во время стройки руководил колонией. Ниже располагалась краткая информация о том, что эта постройка возведена в таком-то году в правление такого-то консула, честного, благородного мужа и вообще славного малого.

Олубей с приближенными угодил в плен. Очевидец событий Андреа Гатари писал, что после взятия город был отдан на разграбление наемникам, со всеми сопутствующими этому прелестями. Впрочем, греки также не отличались кротостью нравов. Спустя 15 лет после описываемых событий община Чембало продолжала выплачивать пенсион пяти слепцам, в свое время защищавшим город от феодоритов и жестоко изувеченных пленившими их победителями. Дальнейшие события этой кампании, закончившейся в равной мере неудачно и для Мангупа, и для Генуи, прямого отношения к Чембало не имели, но вялотекущие боевые действия продолжались чуть ли не до 1441 года.

В 1449 году в Генуе был издан статут, регламентировавший все стороны жизни черноморских колоний республики. Устройству города Чембало в нем была посвящена отдельная глава, содержащая массу презабавнейшей информации о внутреннем обустройстве фактории. Но в целом это документ своей доходящей до абсурда мелочностью и широчайшим набором запретительных функций производит тяжелое впечатление. Можно представить себе, как выли местные администраторы, по рукам и ногам скованные его многочисленными параграфами, составленными бюрократами в далекой Генуе.

К середине XV века для генуэзских колоний в Крыму отчетливо обозначилась угроза османского вторжения. Дела коммуны Генуи в это время были далеко не благополучны. Наилучшим выходом из положения сочли передачу управления колониями в ведение банка Святого Георгия — влиятельнейшего финансового учреждения средневековой Европы. Банкиры решились на серьезные затраты, дабы укрепить положение латинян в Крыму. В частности, в 1664–1667 годах в Чембало велись крупные строительные работы по реконструкции укреплений. Именно тогда были возведены наиболее выразительные из сохранившихся до настоящего времени сооружений крепостного ансамбля, усилены башни внешней линии обороны, перестроена цитадель, на вершине горы Кастрон поднялся величественный 20-метровый Донжон.

Увы, даже эти энергичные меры латинянам не помогли. Похоже, что уже само появление турок парализовало их волю к сопротивлению. Впрочем, ужаснуться было чему: к крымским берегам прибыла армада из почти пятисот судов, а численность доставленной морем, прекрасно снаряженной армии оценивают не менее чем в 30 тысяч. Если доверять свидетельству турецкого путешественника середины XVII века Эвлия Челеби, вторжение его соотечественников настолько деморализовало защитников Чембало, что часть из них во главе с консулом предпочла удариться в бега. Османы овладели крепостью без боя. Имя последнего генуэзского консула Чембало, не проявившего должного мужества, нам неизвестно. Зато известно, что спастись морем ему таки не удалось, турки его поймали и впоследствии удавили. Так закончился генуэзский период истории Балаклавы.