История с судном «Одиск»

Опубликовано 19.01.2007

Согласно официальной информации, шедшее из Керчи в сторону Босфора грузовое судно «ODISK» встало на рейд и послало сигнал «SOS» на берег. Сухогруз шел под флагом Сьерра-Леоне и перевозил две тысячи тонн ферросиликомарганца Новокузнецкого ферросплавного завода. Это дорогостоящее вещество используется в металлургической промышленности для производства высоколегированных сталей. Капитан сообщил, что его команда отравилась, состояние людей вызывает опасение, им срочно требуется помощь. На борту находились 10 человек (трое граждан России и семь — Украины). 23-летний матрос-украинец из Керчи, скончался.

К судну направили буксир, на борту которого были спасатели МЧС и медики ялтинской скорой помощи. С «ODISKa» сразу сняли четырех членов экипажа, которые чувствовали себя плохо. На катере по пути к берегу скончался 26-летний электромеханик из Ростова-на-Дону. Механик судна, севастополец Николай Сапсай, был в крайне тяжелом состоянии. Благодаря профессионализму крымских медиков его и остальных членов экипажа удалось спасти. Расследованием причин ЧП, чуть не приведшего к гибели экипажа судна, а возможно, и к экологической катастрофе, сейчас занимается прокуратура Крыма. Сами же моряки, анализируя случившееся, считают, что их спас Всевышний.

«Утром встали и увидели, что один матрос мертвый…»

С экипажем «ODISKa» я беседую в ливадийской больнице. Из отделения реанимации их уже перевели в терапевтическое. Как и на судне, они — единый коллектив, поэтому находятся все в одной палате. Среди них и единственная женщина — повар Светлана Шевчук. Лишь Николай Сапсай пока находится в реанимационном отделении, но по нескольку раз в день наведывается к своим ребятам. Главврач ливадийской больницы Евгений Афанасьев предупредил, что моральное состояние пациентов оптимистичным не назовешь — люди переживают не только случившееся, больше всего их волнует будущее: чем закончится расследование, какими окажутся последствия отравления для их здоровья. Узнав, что приехал корреспондент, моряки очень неохотно согласились побеседовать. «Такого уже понаписывали о нас, что волосы дыбом встают! Мол, что мы и пьяные были, и в море никогда не ходили, и собрали экипаж чуть ли не в последнюю минуту перед выходом в рейс! Надо же такую чушь придумать! Хотя то, что произошло с нами, похоже, единственный такой случай в мире. В Интернете «копали» — ничего подобного никогда и нигде не происходило! Такое и называют роковым стечением обстоятельств», — досадуют моряки.

— А как же было на самом деле? — спрашиваю у них.

— Погрузка началась сразу после новогодних праздников, — вспоминает старший механик «ODISKa» Сергей Кравченко, морской стаж которого насчитывает более 20 лет. — Грузили маленьким ковшиком. Было сыро, дождливо. Я в грузовых операциях не разбираюсь. Знал только, что «камни» какие-то грузят, а какие?! Черт его знает! Когда уже вышли в море, шторм был, всем стало плохо, тошнило, рвало, голова болела. Мы решили, что это от качки. Состояние было такое, как при морской болезни.

— Как раз накануне я спрашивала у мужа, как он переносит качку? — добавляет супруга Кравченко Жанна, которая живет в Москве. Узнав, что произошло с мужем, она сразу приехала в Крым. — Сергей ответил, что нормально. И тут он мне звонит. Услышав его, я сильно испугалась: это был голос человека, или только что вышедшего из состояния наркоза, или очень больного. Он сказал: «Нас качает, нам плохо». Я еще подумала тогда, не может такого быть, он же «морской волк»…

— Сигнал «SOS» подали, когда всем стало плохо?

— Да никто его не подавал, все это — брехня! — говорит Сергей Кравченко. Его слова подтверждают остальные члены экипажа. — Просто утром встали и увидели, что один матрос мертвый, а всем остальным очень плохо. И другого выхода не оставалось, как подойти к Ялте.

В тот момент сработали профессионально крымские медики. Они нашего второго механика Николая Сапсая буквально с того света вытащили, у него был отек легких, остановка сердца. Электрошоком его оживили. А то было бы три трупа в экипаже.

«Мы остались живы благодаря сломанному главному двигателю»

— Беду ничего не предвещало? — интересуюсь у моряков.

Теперь, анализируя события, предшествующие выходу в этот рейс, члены экипажа вспоминают такие факты, которые иначе, как «подсказками» свыше, не назовешь.

— Накануне я почему-то пошла и купила мужу нательный крестик, красивый такой, Владимирский. Наверное, он его и спас, — вытирает слезы Жанна Кравченко.

— Вообще-то мы остались живы благодаря сломанному главному двигателю судна, — убежден ее муж Сергей Кравченко. — Один двигатель работал, а второй не хотел, и все! Вот и решили идти вдоль берега, пока не починим. А если бы главный двигатель заработал сразу, корабль был бы уже в открытом море, и вряд ли подоспела помощь. Не выжил бы никто, «ODISK» стал бы самым настоящим кораблем-призраком, без экипажа, неуправляемый.

Хотите — верьте, хотите — нет, но было такое впечатление, что судно вообще не хотело нас подпускать к себе. Я, например, долго не мог попасть в свою каюту. Старший механик из предыдущего экипажа забыл мне ключи отдать.

— И я в свою каюту не мог зайти, куда-то ключи подевались, так целый день и просидел в каюте у второго помощника капитана, — вспоминает старший помощник капитана Игорь Пахомин. — Правда, тогда я этому значения не придал. А теперь понимаю, что корабль таки не хотел нас подпускать… Более того, когда вышли в море, мне сон приснился: что я опоздал на пароход, и он отошел от берега без меня, а я на причале остался.

— Так и моя каюта тоже была закрыта! — добавляет повар Светлана Шевчук.

— Когда ребятам стало плохо, вы, наверное, переживали, что это из-за пищи? — спрашиваю у повара.

— Даже не хочу об этом вспоминать… — вытирает слезы женщина. — Хоть и знала, что все свеженькое — супчик с курицей вермишелевый, второе, салатик, но все равно переживала, мало ли что…

— Получается, что на людях провели эксперимент, хотя должны были предупредить команду, какой груз везет судно, — вздыхает Жанна Кравченко. — А теперь у всех токсический гепатит, изменения в легких. Гуляем в парке, так ребята задыхаются, тяжело им дышать, хотя воздух тут в Ливадии божественный.

«То, что не погибли все члены экипажа, можно считать чудом…»

— А вот и наш Сапсай, — радостно воскликнули члены экипажа, когда в комнату зашел невысокого роста мужчина в больничном халате. — Он у нас, считайте, заново родился.

Николай Георгиевич, как оказалось, тоже не один десяток лет ходил в море, но на рыболовецких судах. Такое ЧП с ним случилось впервые.

— Нас, механиков, мало интересует, какой груз везет судно, у нас своя работа — отвечаем за машинное отделение, — говорит Николай Сапсай. — А в этот раз вообще в гору не было когда глянуть — ремонтировали двигатель. Слава Богу, что так и не «склеили» его тогда… Теперь Ялта — моя вторая родина, врачи ливадийской больницы подарили мне новую жизнь.

— Неужели вы не ощущали специфического запаха?

— В машинном отделении свои запахи: соляры, масла, их испарений, учуять незнакомый трудно, воняет, да и все, — отвечает Николай Георгиевич. — Плохое самочувствие списывал на морскую болезнь. Помню, в голове была одна мысль: скорее бы до койки дойти, упасть и не шевелиться. Сильно клонило ко сну. Когда прибыли спасатели, я уже стоять не мог. Очнулся в реанимации, как мне сказали, через двое суток.

— На нашем примере медики могут диссертации писать о воздействии фосфина на человеческий организм, — пытаются шутить моряки. — По своим отравляющим свойствам этот газ сходен с мышьяком. Если бы врачи ошиблись и не назначили правильное лечение, вряд ли мы с вами сейчас разговаривали.

— Сразу мы не могли определить каким именно газом отравился экипаж, — рассказывает заведующий отделением реанимации ливадийской больницы Андрей Стеблевский. — То, что это фосфин, выяснили токсикологи из Одессы, которые брали заборы воздуха в трюмах корабля. С таким отравлением мы столкнулись впервые, не было подобного и в мировой практике. Фосфин действительно очень ядовитый газ. Он поражает практически все внутренние органы (развиваются отеки мозга, легких), вызывает токсический гепатит. На данный вид отравления не существует антидота. Все пациенты получили необходимую терапию в полном объеме. Механик судна Николай Сапсай несколько суток находился на аппаратном дыхании. Только с помощью большого количества кислорода удалось купировать отек легких.

Кстати, медики признались, что, опоздай они на 20–30 минут, Николая Георгиевича уже ничто не спасло бы.

— Каковы последствия отравления фосфином для здоровья моряков? — интересуюсь у доктора.

— Об отдаленных последствиях нет данных ни в медицинской литературе, ни в мировой врачебной практике, — говорит Андрей Анатольевич. — Пациентам нужно будет постоянно находиться под амбулаторным наблюдением, регулярно сдавать анализы, проходить УЗИ-исследования внутренних органов.

— Сегодня уже можно говорить о том, что «ODISK» не соответствовал всем требованиям, которые предъявляются к судам, перевозящим опасные грузы, — считает прокурор Крыма Виктор Шевчук. — Поэтому тот факт, что не погиб весь экипаж, можно считать чудом. Установлено: судно принадлежит компании, которая находится на Коморских островах, флаг судна — Сьерра-Леоне, место приписки — Фритаун, агент находится в России, владелец груза — в Турции. Схема довольно запутанна и подозрительна.

Капитан судна задержан. Вопрос о его водворении в изолятор временного содержания не ставился. Он находится в больнице, под охраной работников милиции. На судно наложен арест до тех пор, пока судом не будет принято решение по уголовному делу в отношении виновных лиц.

Мы собираемся направить представление в Министерство экологии и природных ресурсов, Министерство транспорта и Совет министров Крыма, а также проинформировать представителя Президента в Крыму о том, чтобы запретить транспортировку по территории автономии опасных грузов (в том числе и ферросиликомарганца) без тары — навалом. По нашим сведениям, такие грузы по территории России перевозятся только в контейнерах. А в советское время ферросиликомарганец транспортировался в бочках.

На сегодняшний день груз опасности не представляет, так же, как и судно, на котором могут находиться люди без каких-либо средств защиты. Следственно-оперативная группа в составе одиннадцати человек в Керчи, Ялте и Симферополе проводит необходимые следственные действия, чтобы в кратчайшие сроки направить дело в суд.