Тихий звон
Сказание о Карадагском монастыре, не имевшем по бедности колоколов, и звоне святого Стефана, который услышали с моря, когда правитель страны — Анастас освободил невинно осуждённого, — живёт поныне среди рыбаков.
Отвесными спадами и пропастями надвинулся Кара-Даг на беспокойное море, хотел задавить его свой тяжестью и засыпать тысячью подводных камней.
Как разъяренная, бросается волна к подножью горного великана, белой пеной вздымается на прибрежные скалы и, в бессилии проникнуть в жилище земли, сбегает в морские пучины.
Дышит мощью борьбы суровый Кара-Даг, гордой песней отваги шумят чёрные волны, красота тихой глади редко заглянет в изгиб берегов.
Только там, где зеленым откосом сползает ущелье к заливу, чаще веет миром покоя, светлей глубина синих вод, манит негой и лаской приветливый берег.
Обвил виноград в этом месте серые камни развалин древнего храма, жёлтый шиповник смешался с пунцовым пионом, и широкий орех тенит усталого прохладой в знойный день.
В светлые ночи встают из развалин виденья давних лет; церковная песня чудится в лёгком движении отлива; точно серебрится в лунных лучах исчезнувший крест.
Из ущелья, в белых пятнах тумана, выходят тени людей; в чёрных впадинах скал зажигает светлячок пасхальные свечи; шелестят по листве голоса неясною сказкой.
Мир таинственных грёз подходит к миру видений, и для чистой души, в сочетаниях правдивых, исчезает грань мест и времён.
Колыхаясь, огромный корабль отделяется от скал и идёт в зыбь волны. На корме у него, в ореоле лучей, уходящий на мученический подвиг святитель Стефан; отразились лучи по волне серебристым отсветом.
Оглянулся святитель на землю: затемнилась гора. Чёрной мантией укрыл Кара-даг глубины пропастей, чёрной дымкой задёрнулись воды залива. Молился Стефан. Лёгкий бриз доносил до земли святые слова, и внимали им тени у развалины храма.
Из толпы отделилась одна; свет звезды побежал по мечу правителя Фул Анастаса. Со скалы взвил крылами мощный орёл; содрогнулся рой видений.
Из пещеры вылетела сова. Раздалось погребальное пение оттуда, и плачёвной волной понеслось. Догорающий свет, отголосок костра рыбаков, по тропинке скользнул и на ней промелькнула тень старца.
Плакал старец, — в Светлую ночь совершилось в Фулах убийство, — на кровавый искус осудил Анастас неповинных.
Оборвались откуда-то камни, долго бежали по кручам оврага; в шорохе их был слышен неявственный ропот.
Над скалой загорелась красным светом звезда, отразилась багрянцем в заливе, упала тонким лучом на шип диких роз и кровинкой казалась в пионе.
И вздрогнула тень Анастаса, опустила свой меч; скатилась с пиона кровинка; взвилась белая чайка с утёса; понеслась над горой: видно откроются двери Фулской тюрьмы.
Зажглась в небесах звездная сеть, белым светом обвила луна Кара-Даг, оделась гора в ризу блеска от отсвета звезд.
Заискрилось море миллионом огней.
По зыби морской, от развалин старинного храма, развернулся ковёр бриллиантов и над ним хоровод светлых душ, в прозрачном венце облаков, пел пасхальный канон:
— Христос анэсти!
На мгновение мелькнул в уходящей дали Стефанов корабль и оттуда, где он исчез, понёсся волной тихий пасхальный звон.
Радость светлого дня доносил тихий звон до земли; перекатами эха был подхвачен в горах Кара-Дага, перекинут на север неясной мечтой; у костра пробудил рыбаков.
И исчез мир видений.